Использование потенциала диаспор и мигрантских общин для развития сельских районов
За заслуги в деле развития сельского хозяйства и повышения уровня занятости в своей родной стране Эндрю Бамугье удостоен премии угандийской диаспоры «Инвестор агробизнеса» 2020 года в рамках совместной инициативы ФАО, Министерства иностранных дел Уганды и Альянса агробизнеса Уганды. © Альянс агробизнеса Уганды
Термин «диаспора» происходит от древнегреческого слова, означающего «рассеивание», и относится к отдельным лицам и членам сообществ, которые живут вне своих стран происхождения, но поддерживают связи с исторической родиной. Многие страны и целые континенты имеют длительную историю внутренней и международной миграции. В период с 1990 по 2015 год около 32 миллионов жителей Африки мигрировали в пределах Африканского континента и на другие континенты.
Проживая за границей, члены диаспоры обладают реальной возможностью стать мощным фактором развития для своих стран происхождения, причем не только за счет денежных переводов, но и благодаря содействию торговле, инвестициям, научным исследованиям, инновациям и передаче знаний или технологий между их нынешней страной пребывания и страной происхождения.
В рамках программы «Укрепление потенциала для использования положительных последствий миграции» ФАО работает в Уганде над тем, чтобы увеличить пользу, которую миграция может принести сельскому хозяйству и развитию сельских районов. В рамках этой программы представителям диаспоры, желающим вкладывать средства в предпринимательскую деятельность в своих странах, способствуя передаче знаний и повышению уровня занятости на местном уровне в агропродовольственной системе, предлагается специализированная индивидуальная консультативная помощь в области бизнес-управления. Один из предпринимателей, принявших участие в проекте, – Эндрю Бамугье, гражданин Уганды, в настоящее время проживающий в Зимбабве.
История Эндрю
В 2008 году Эндрю покинул Уганду и переехал сначала в Южную Африку, потом в Замбию и, наконец, в Зимбабве, где он работает в Банке торговли и развития. При этом Эндрю постоянно тосковал по своей родине и после трех лет пребывания за границей он загорелся идеей использовать некоторые из приобретенных им навыков, чтобы открыть в Уганде новый бизнес, который предоставил бы возможности трудоустройства и получения знаний для молодежи. В настоящее время он занимает должность управляющего директора компании «Дестини фармз лимитед» – птицефермы в районе Булоба, недалеко от Кампалы.
Эндрю ведет дела своей фермы в Уганде из Зимбабве, в чем ему помогают родственники и 11 молодых работников. © Альянс агробизнеса Уганды
«Я глубоко изучил бизнес-модели птицеводческого производства и воспользовался ими для того, чтобы основать Дестини фармз лимитед«, – поясняет Эндрю. «У нас был участок земли площадью в два акра в Уганде, на котором мы и смогли начать свое дело. В 2011 году вместе с женой мы зарегистрировали фирму и, при поддержке моего старшего брата в части оперативного управления производством, приступили к работе!»
Эндрю понимал, что управлять своим бизнесом из-за границы будет непросто, но благодаря помощи брата Кристофера Сематимбы, взявшего на себя повседневные хозяйственные дела, проведению ежедневных онлайн-совещаний и налаженной структуре управления это оказалось возможным.
Ферма Эндрю, на которой содержатся 25 тысяч кур-бройлеров, производит более 150 тысяч голов птицы в год. С помощью методов, которые он освоил за границей, за последние три года ему удалось почти удвоить объем продаж и прибыль компании. Он расширил производство, приняв на работу 11 молодых сотрудников в возрасте до 30 лет, и старается служить для них образцом для подражания, прививая им предпринимательский образ мышления и помогая совершенствовать свои деловые навыки. Например, он придает очень важное значение повышению эффективности производства на основе инновационных технологий: так, он заменил дорогостоящий древесный уголь на экологически безопасные печи, в которых для обогрева птицы используется вулканическая порода. Это помогает не только защитить окружающую среду, но и экономить более 12 тысяч долларов США в год.
Устраняя барьеры
Помогая развивать сельскохозяйственный сектор в своей родной стране, Эндрю стремится увлечь других представителей угандийской диаспоры и молодых агропредпринимателей. Находясь в Зимбабве, с помощью онлайн-платформ и социальных сетей он предлагает соотечественникам свою техническую поддержку в деле развития птицеводства и разработки бизнес-моделей.
Ключевую роль в получении максимальной отдачи от деятельности членов диаспоры играет создание благоприятных условий для их участия в развитии своей страны происхождения. Чтобы способствовать этому, ФАО в сотрудничестве с Министерством иностранных дел и Альянсом агробизнеса Уганды учредила первую премию угандийской диаспоры «Инвестор агробизнеса» , которой отмечаются успешные агропредприниматели из числа мигрантов и их вклад в свои сообщества. Эндрю был счастлив стать одним из лауреатов этой премии, при том что члены жюри высоко оценили его успешную бизнес‑модель, впечатляющий оборот и решительную приверженность трудоустройству молодежи. Премия обеспечит более широкое освещение деятельности Эндрю в СМИ и доступ к сети поставщиков агропродовольственных услуг, а также к специализированной индивидуальной консультативной помощи и участию в национальных выставках агробизнеса, что будет способствовать дальнейшему развитию его бизнеса.
Теперь Эндрю планирует учредить агроконсалтинговую фирму, чтобы побудить других переехавших за границу соотечественников направить свои умения и знания на пользу Уганды, осуществляя инвестиции в сельское хозяйство.
Эндрю ведет деятельность компании «Дестини фармз лтд» из-за рубежа, что было бы непросто без помощи его брата Кристофера (на фото выше), который управляет повседневной работой фермы. За последние три года объем продаж и прибыль компании почти удвоились. © Альянс агробизнеса Уганды
Бизнес Эндрю является наглядным примером того, как знания и инвестиции членов диаспоры могут в существенной мере способствовать повышению уровня профессиональных навыков и созданию рабочих мест в странах по всему миру. О растущем признании вклада диаспор говорит тот факт, что в 2019 году 73 процента правительств во всем мире сообщили о наличии специального департамента или министерства, занимающихся вопросами диаспор, граждан за рубежом или занятости за границей. В странах Африки к югу от Сахары это относится к 91 проценту правительств, что свидетельствует о большом значении диаспор для стран происхождения.
«Сельское хозяйство – это крупнейшая отрасль и двигатель экономического роста», – говорит Эндрю, и использование знаний и ресурсов диаспоры является одним из важнейших способов его достижения. С помощью проектов, связывающих диаспоры с их странами происхождения, ФАО способствует расширению возможностей для трудоустройства на местном уровне и развитию сельских районов.
Дополнительные сведения
- Веб-сайт: Справочная информация ФАО о стране –Уганда
- Веб-сайт: Достойные условия занятости в сельской местности. Миграция (на англ. языке)
- Веб-сайт: Сокращение масштабов нищеты в сельских районах
Валерий Тишков
Главное, что создает ученый — гуманитарий — это научный текст в виде книги, статьи, заметки или рецензии.
Ученый может также выступать автором идеи, составителем и редактором коллективного труда или серийного издания.
Отечественная тематика, т.е. изучение этнических и других.
Диаспора как коллективная память и как предписание
Для каждого человека родина – это место рождения и взросления. Так, для русского, родившегося и выросшего в Душанбе, родина – это речка Душанбинка и отчий дом, а не рязанская или тульская деревня, куда ему пришлось ныне переехать и куда выученная версия или местные таджики указывают ему как на историческую родину. И тем не менее он (она) вынужден(а) принимать эту версию и играть по навязанным правилам в историческую родину – Россию, тем более что часть местных русских, особенно представители старшего поколения, действительно приехали в Душанбе или Нурек из Рязани или Тулы, о чем хорошо помнят и передают эту память детям.
Таким образом, в диаспоре почти всегда присутствует коллективный миф о родине, который транслируется через устную память или тексты (литературные и бюрократические) и политическую пропаганду, включая устрашающий лозунг «Чемодан, вокзал, Россия!»
Несмотря на частое расхождение с индивидуальным опытом (чем старше диаспора, тем это расхождение больше), этот коллективный миф постоянно поддерживается, широко разделяется и поэтому может длительно существовать, находя в каждом новом поколении своих адептов. При этом приверженность ему не имеет строгой зависимости от исторической глубины диаспоры: «свежая диаспора» может отвергать коллективную память и даже индивидуальную историю в пользу других более актуальных установок, но в какой-то момент реанимировать прошлое в грандиозном масштабе. Даже в случае, казалось бы, вполне очевидной полной ассимиляции всегда могут найтись культурные предприниматели, которые возьмут на себя миссию возрождения и коллективной мобилизации и добьются в этом значительных успехов. Почему это происходит? Конечно, не по причине некоего «генетического кода» или культурной предопределенности, а прежде всего по причине рациональных (или иррациональных) стратегий и с инструменталистскими (утилитарными) целями.
И здесь мы подходим еще к одной характеристике феномена диаспоры, которую я называю фактором доминирующего общества или среды существования диаспоры. Идеология диаспоры предполагает, что ее члены не верят в то, что они есть интегральная часть и, возможно, никогда не смогут быть полностью приняты обществом проживания и по этой причине хотя бы частично чувствуют свое отчуждение от этого общества. Чувство отчужденности прежде всего связано с социальными факторами, особенно с дискриминацией и приниженным статусом представителей той или иной группы.
Безусловный фактор отчуждения – культурный (прежде всего языковой) барьер, который, кстати, легче и быстрее всего преодолевается. В ряде случаев труднопреодолимый барьер может создавать и фенотипическое (расовое) различие. Но даже успешная социальная интеграция и благоприятная (или нейтральная) общественно-политическая среда не могут избавить от чувства отчуждения.
Иногда, особенно в случае трудовых (прежде всего аграрных) миграций, отчуждение вызвано трудностями хозяйственной адаптации к новой природной среде, требующей радикальной смены систем жизнеобеспечения и даже природно-климатической адаптации. Горы долго снятся тем, кому приходится учиться обрабатывать равнинные пашни, а березки – тем, кто сражается с пыльными бурями в канадских прериях, чтобы спасти урожай. И все же последнее («ландшафтная ностальгия») проходит быстрее, чем жесткие социальные (расовые тоже в этой же категории) клетки, из которых представители диаспор выбираются поколениями, иногда на протяжении всей известной истории. Есть интересные случаи, когда, например, к «пробившимся» японо-американцам «пристраиваются» фенотипически схожие калмыки США в целях снижения барьера диаспорности.
Именно отсюда рождается еще одна отличительная черта диаспоры – романтическая (ностальгическая) вера в родину предков как в подлинный, настоящий (идеальный) дом и место, куда представители диаспоры или их потомки должны рано или поздно возвратиться. Обычно здесь имеет место довольно драматическая коллизия. Образование диаспоры связано с психологической травмой в результате миграции (переезд всегда есть жизненно важное решение) и тем более с трагедией насильственного перемещения или исхода. Чаще всего перемещение происходит из менее благополучной социальной среды в более благополучные и обустроенные социальные и политические сообщества (основным фактором пространственного передвижения людей на протяжении всей истории остаются прежде всего экономические соображения). Хотя в отечественной истории ХХ в. идеологические и вооруженные коллизии выступали часто на передний план. Даже в этих случаях частная социальная стратегия присутствовала подспудно. Как сказал мне один из информаторов, житель Калифорнии Семен Климсон, «как я увидел это богатство (речь шла об американском лагере для перемещенных лиц. – В.Т.), так и возвращаться из плена в мою разоренную Белоруссию не захотелось».
Идеальная родина и политическое отношение к ней могут сильно различаться, и поэтому «возвращение» понимается как восстановление некой утраченной нормы или приведение этой нормы-образа в соответствие с идеальным (рассказанным). Отсюда рождается еще одна характерная черта диаспоры – убеждение, что ее члены должны коллективно служить сохранению или восстановлению своей первоначальной родины, ее процветанию и безопасности. В ряде случаев именно вера в эту миссию обеспечивает этнообщинное сознание и солидарность диаспоры. Фактически отношения в самой диаспоре строятся вокруг «служения родине», без чего нет самой диаспоры.
Далеко не все случаи могут включать описанные характеристики, но именно этот широкий комплекс чувств и веры – определительная основа диаспоры. Поэтому если говорить о более строгой дефиниции, то, вероятно, наиболее подходящей может быть не та, которая исходит из объективного набора культурных, демографических или политических характеристик, а та, которая строится на понимании феномена как ситуации и ощущения. История и культурная отличительность – это только основа, на которой возникает феномен диаспоры, но сама по себе эта основа не является достаточной. Таким образом, диаспора – это культурно отличительная общность на основе представления об общей родине и выстраиваемых на этой основе коллективной связи, групповой солидарности и демонстрируемого отношения к родине. Если нет подобных характеристик, значит, нет и диаспоры. Другими словами, диаспора – это стиль жизненного поведения, а не жесткая демографическая и тем более этническая реальность и, тем самым это явление отличается от остальной рутинной миграции.
В подтверждение своего тезиса, что диаспора – это ситуация и личный выбор (или предписание), приведу несколько примеров. Очень интересная и противоречивая рефлексия на этот счет просматривается в книге Майкла Игнатьева: «Я чувствовал, что должен выбирать одно из двух прошлых – канадское или русское. Экзотика всегда привлекательнее, и я старался быть сыном своего отца. Я выбрал прошлое исчезнувшее, прошлое, утраченное в пожаре революции. На прошлое матери я смело мог рассчитывать: оно всегда оставалось при мне (мать Майкла – канадка английского происхождения. – В.Т.). Прошлое же отца для меня значило гораздо больше: это прошлое мне еще предстояло воссоздать, прежде чем оно стало моим».
И далее читаем: «Сам я тоже никогда не изучал русский язык. Мою неспособность выучить его я объясняю теперь подсознательным сопротивлением прошлому, которое я, казалось бы, сам для себя выбрал. Предания старины никогда не навязывались мне, так что мой протест был направлен не против отца или его братьев, а скорее против моего собственного внутреннего влечения к этим чудесным историям, против того, что казалось мне постыдным стремлением устроить свою маленькую жизнь в тени их славы. Я не был уверен, что имею право на протекцию со стороны прошлого, а если и допускал это, то не желал воспользоваться такой привилегией. Когда я поделился своими сомнениями с одним из моих друзей, тот ехидно заметил, что не слыхал, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь отказывался от своих привилегий. Поэтому я пользовался своим прошлым всегда, когда это было мне необходимо, но всякий раз испытывал при этом чувство вины. Мои друзья в большинстве своем имели заурядное прошлое, или даже такое, о котором предпочитали не распространяться. Я же имею в роду ряд знаменитостей, убежденных монархистов, переживших несколько революций и героическое изгнание (курсив мой. – В.Т.). И все-таки, чем сильнее была моя в них нужда, тем сильнее становилась внутренняя потребность от них отречься, чтобы создать себя самому. Выбрать прошлое означало для меня установить пределы его власти над моей жизнью» 15 .
В период служения главнокомандующим вооруженными силами НАТО в Европе американский генерал Джон Шаликашвили никак не желал реагировать на горячие призывы-напоминания со стороны Грузии о его принадлежности к грузинской диаспоре, а это означает, что он и не был представителем этой диаспоры. Он был просто американцем с давними грузинскими корнями, о которых ему напоминала только фамилия (возможно, не всегда в позитивном контексте в процессе продвижения по службе). Уход в отставку и появление свободного времени вызвали у генерала интерес к Грузии, особенно после получения в реституцию дедовского дома и приглашения президента Э.Шеварднадзе дать консультацию в строительстве грузинской национальной армии. Тогда американский генерал уже начал вести себя как представитель диаспоры. Именно так появились американские пенсионеры и более молодые предприниматели от диаспоры в должности президентов и министров ряда постсоветских государств или сепаратистских регионов (как, например, американцы в должности президентов стран Балтии, иорданец Юзеф в должности дудаевского министра иностранных дел или американец Хованисян в той же должности в Армении). Один из моих аспирантов Рубен К., работающий в московском представительстве непризнанного образования – Нагорно-Карабахской Республики, так и признался мне еще в начале 1990-х годов: «Из-за событий в Карабахе и я решил теперь стать армянином, хотя до того меня это все мало интересовало».
То, что диаспора – это не статистика и тем более не совокупность лиц с одинаково звучащими фамилиями, подтверждает еще одно мое наблюдение. В конце 1980-х годов я и мой коллега по институту Ю.В.Арутюнян были в США. В Нью-Йорке принимавшая нас проф. Нина Гарсоян, заведующая кафедрой армянских исследований, пригласила нас с Арутюняном 24 апреля в армянскую церковь отметить «самый памятный день для армян». «А что это у них за праздник?» – была первая реакция коллеги. Формально оба (Арутюнян и Гарсоян) могли считаться представителями армянской диаспоры: один – дальней, другой – ближней, или внутренней (до распада СССР). Более того, Ю.В.Арутюнян даже специально изучал армян-москвичей и дал интересный социально-культурный анализ этой части жителей города. Но в данном случае мы имеем принципиально два разных случая. Один – пример манифестируемого диаспорного поведения (не только регулярное посещение армянской церкви, но и интенсивное воспроизводство «армянскости» на территории США и за ее пределами); другой – пример молчаливой этничности низкого уровня, когда человек по культуре, языку и личному участию в социальном производстве (один из ведущих советских, российских ученых-социологов) – скорее русский, чем армянин, и никак не участвует в дискурсе по поводу армянской диаспоры. В статистику армянского зарубежья (даже в собственных трудах) он может попасть, но представителем диаспоры не является.
Русский править
Корень: -диаспор-; окончание: -а [Тихонов, 1996] .
Произношение править
- МФА: ед. ч. [ dʲɪˈaspərə ], мн. ч. [ dʲɪˈaspərɨ ]
Семантические свойства править
Значение править
-
этнолог.частьнарода, живущаявнестраныегопроисхождения, вновыхрайонахсвоегорасселения ◆ Грузинская диаспора в Могилеве выбрала старейшину.
Синонимы править
Антонимы править
Гиперонимы править
Гипонимы править
Родственные слова править
Этимология править
Фразеологизмы и устойчивые сочетания править
Перевод править
Библиография править
диаспо́ра править
| В Викиданных есть лексема диаспора (L144468). |
Морфологические и синтаксические свойства править
| падеж | ед. ч. | мн. ч. |
|---|---|---|
| Им. | диаспо́ра | диаспо́ры |
| Р. | диаспо́ры | диаспо́р |
| Д. | диаспо́ре | диаспо́рам |
| В. | диаспо́ру | диаспо́ры |
| Тв. | диаспо́рой диаспо́рою |
диаспо́рами |
| Пр. | диаспо́ре | диаспо́рах |
ди — ас — по́ — ра Существительное, неодушевлённое, женский род, 1-е склонение (тип склонения 1a по классификации А. А. Зализняка). Корень: -диаспор-; окончание: -а [Тихонов, 1996] .
Произношение править
- МФА: ед. ч. [ dʲɪɐˈsporə ], мн. ч. [ dʲɪɐˈsporɨ ]
Семантические свойства править
Значение править
- ботан.часть растения, естественно отделяющаяся от материнского организма и служащая для размножения и расселения ◆ Несмотря на наличие в обоих семействах немногочисленных типов плодов, у отдельных родов и видов есть различные способы распространения диаспор , вплоть до ихтиохории. , 1984 г. // «Реферативный журнал: География»
Синонимы править
Концептуализация понятия «Диаспора» в современных научных исследованиях Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»
Похожие темы научных работ по политологическим наукам , автор научной работы — Обидина Ю. С.
К вопросу о понятии «Диаспора»: дискуссия в научном сообществе
Диаспора: происхождение и развитие понятия. В данной статье автором освещаются основные формулировки понятия диаспора, принятые отечественными и западными исследователями
Диаспора: функциональный анализ термика в российском историческом контексте
Диаспора как исследовательская проблема
Теоретические подходы к определению понятия «Диаспора»
i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Текст научной работы на тему «Концептуализация понятия «Диаспора» в современных научных исследованиях»
Статьи и сообщения
Концептуализация понятия «диаспора»
В СОВРЕМЕННЫХ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
Любая наука начинается с определения терминов. С этой точки зрения ситуация с изучением диаспоральных проблем выглядит парадоксально. Феномену диаспоры посвящены многочисленные исследования, но само понятие «диаспора» до сих пор не имеет четкого определения и трактуется учеными по-разному. Объяснение, очевидно, в том, что диаспора является предметом изучения самых разных наук и дисциплин — истории, социологии, этнологии, политологии, культурологии и т. д., и уже одно это предполагает неизбежность многообразия подходов к пониманию этого сложного и многообразного феномена. Едва ли не каждый исследователь трактует его по-своему и дает ему собственное определение. Серьезные дискуссии о его смысловой нагрузке десятилетиями ведутся даже в рамках одних и тех же научных дисциплин.
Диаспорой обычно называют как процесс рассеяния первоначально единого человеческого сообщества, так и совокупность возводящих себя к этому сообществу групп, проживающих вне изначального района обитания. Такое представление, очевидно, не является строгим определением, при помощи которого диаспору можно отличить от ряда других типов передвижений человеческих сообществ и от самих этих сообществ, изменивших место обитания. Прежде чем обсуждать вопрос о том, какое содержание следует вкладывать в понятие диаспора в современном этнокультурном и геополитическом контексте и какие из миграционных процессов новейшего времени следует считать диаспорическими (или диаспорными), стоило бы разобраться, что же такое «диаспора» в традиционном и общепринятом смысле этого термина.
При ближайшем рассмотрении становится ясным, что термин этот никакого универсального содержания не имеет и термином, строго говоря, не является. Он лишь описывает, а вернее просто называет, один или несколько исторических сюжетов. В толковых словарях и энциклопедиях в статье «Диаспора» иногда упоминаются армянская и цыганская диаспора, реже диаспора христианская (в метафорическом смысле — как рассеяние Нового Израиля»), но всегда и в первую очередь — еврейская диаспора, диаспора par excellence. Беглые попытки определения диаспоры, как правило, опираются преимущественно или исключительно на представление о еврейской диаспоре. Приведем характерный пример: «диаспора гр. diaspora — рассеяние; в Новом Завете расселение евреев вне Пале-
стины, политическое — пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения как следствие насильственного выселения, угрозы геноцида (истребления), социально-исторических, экологических и прочих
Что касается происхождения греческого термина diaspora, то он образован от глагола diaspeirein — рассеивать(ся), рассыпать, раздавать, расточать, состоящего из приставки dia- и глагола speirein — сеять, засевать, сыпать. Глагол diaspeiro встречается в ранних греческих текстах (у Геродота и Софокла) в значениях рассеивать, разбивать (войско) и расточать (деньги), а существительное diaspora впервые засвидетельствовано в Септуагинте, греческом переводе еврейской Библии, именно в значении рассеяние евреев среди язычников; впоследствии это слово
упоминается у Плутарха, Филона Александрийского и позднее у христианских
Очевидно, что исходя из нового глобального контекста, многие понятия нуждаются в переосмыслении и переформатировании, и среди них, в первую очередь, понятия транснационального пространства, сообщества мигрантов и диаспоры. В настоящее время область явлений, обозначаемых как «диаспора», заметно расширилась, а частота употребления этого термина существенно возросла. В связи с этим смысл, вкладываемый в слово «диаспора», значительно изменился. В какой-то мере подобное положение дел можно объяснить тем, что дискуссия о диаспоре ведется специалистами разных направлений, среди которых не только этнологи, социологи, политологи, но и писатели, режиссеры, журналисты. Можно констатировать, что «диаспора» стало попросту модным словом, которое принято употреблять, когда речь идет об этнических группах3.
С точки зрения этнографов диаспора в узком смысле — совокупность мест поселения евреев после разгрома Вавилоном Израильского царства (VI в. до н. э.) и увода живших там евреев в плен, позже — совокупность всех мест расселения евреев по странам мира вне Палестины; в широком смысле — для обозначения мест расселения тех или иных этнических групп, оторвавшихся от родной этнической территории: армянская диаспора, ирландская диаспора и т. д. К диаспоре не относятся случаи расчленения территории политико-государственными гра-
ницами, при сохранении компактности расселения» .
В итоге мы имеем бесконечное множество мнений о том, что понимать под диаспорой. Проблема такого разброса коренится также в многогранности самого исследуемого понятия, которое требует более или менее отчетливой дефиниции, о чем рано или поздно придется договориться.
В самом деле, понятие «диаспора» используется для таких неоднородных явлений, как этнические меньшинства, беженцы, трудовые мигранты и т. д. В конечном счете, речь идет о любых группах, по тем или иным причинам живущих вне страны своего происхождения. По сути, употребление термина «диаспора» явилось попыткой объединить все возможные процессы этнического размежевания. Это касается как «старых» этнических образований (так называемых исторических или классических диаспор), так и «новых» форм рассеяния, которые только стремятся к сохранению своей этнической обособленности и созданию собственных отличительных признаков. 6
Статьи и сообщения
Ю.А. Поляков приводит два толкования понятия «диаспора»: этническая общность, находящаяся в иноэтничной среде, и население той или иной страны, принадлежащее этнически и культурно к другому государству5. При этом он указал на существование иммигрантских диаспор и групп коренных жителей страны, оказавшихся оторванными от основного места пребывания своего этноса в силу перекройки государственных границ и других исторических обстоятельств.
Подходы В. А. Тишкова к феномену диаспоры расходятся с традиционными, которые он считает объективистскими, не учитывающими исторической ситуатив-ности и личностной идентификации6. Само понятие «диаспора» представляется ему достаточно условным, как не менее условны сопровождающие его категории. Рассмотрев их, ученый приходит к выводу, что история и культурная отличительность — это только основа, на которой возникает феномен диаспоры. Однако сама по себе эта основа не является достаточной. «Диаспора, — считает В.А. Тиш-ков, — это культурно отличительная общность на основе представления об общей родине и выстраиваемых на этой основе коллективной связи, групповой солидарности и демонстрируемого отношения к родине. Если нет подобных характеристик, значит, нет и диаспоры. Другими словами диаспора — это стиль жизненного поведения, а не жесткая демографическая и тем более этническая реальность,
и тем самым это явление отличается от остальной рутинной миграции» .
Диаспоры могут быть собирательными, многоэтническими. В основе их создания лежит преимущественно фактор общей страны происхождения. К их числу относится русская (российская диаспора, особенно в так называемом дальнем зарубежье, русскими считались все, кто прибыл из России). Диаспора, по мнению автора, выполняет особую по сравнению с этничностью миссию. Это — политическая миссия служения, сопротивления, борьбы и реванша. Одним из основных производителей диаспоры служит страна-донор. Нет страны исхода — нет и диаспоры. На большом материале автор утверждает тезис о том, что диаспора — это явление, прежде всего, политическое, в то время как миграция — социальное. Ключевым моментом диаспорообразования служит не этническая общность, а так называемое национальное государство.
С точки зрения В.А. Тишкова, диаспора как жесткий факт и ситуация, и ощущение — это порождение деления мира на государственные образования с охраняемыми границами и фиксируемым членством8.
По мнению Т. Полосковой, «Дефиницию понятия диаспоры следует начать с выделения системообразующих признаков, к которым относятся: 1) этническая идентичность; 2) общность культурных ценностей; 3) социокультурная антитеза, выражающаяся в стремлении сохранить этническую и культурную самобытность; 4) представление (чаще всего в виде архетипа) о наличии общего исторического происхождения. С точки зрения политологического анализа, определяющего место диаспор в системе политических институтов, важно не только характерное для диаспор осознание себя частью народа, проживающей в ином государстве, но и наличие собственной стратегии взаимоотношений с государством проживания и исторической родиной (или ее символом); формирование институтов и организаций, деятельность которых направлена на сохранение и развитие этнической идентичности. Иными словами, диаспора, в отличие от этнической группы, всегда инстшуциирована и несет в себе не только этнокультурное,
но и этнополитическое содержание» . 7
З.И. Левин, рассматривая диаспору как часть этноса за пределами страны его происхождения, полагает, что диаспора, вопреки мнению В.А. Тишкова, существует, пока сохраняется ее этнокультурная специфика, высшим проявлением которой является сложившийся менталитет, определяемый характерным противостояния «Мы — Они». По мнению З.И. Левина менталитет диаспоры — производная от ее адаптивного функционирования. Сама община существует, пока не нарушена ее триада: структура — адаптивность — механизм регуляции. Ее институты обеспечивают возможность контакта между мигрантами, позволяют сохранить этнокультурную специфику10.
За последние десять лет вышел ряд научных работ, посвященных таким общетеоретическим проблемам диаспор, как: условия возникновения и эволюция диаспоры, ее идентифицирующие признаки и процессы ее интеграции.
Огромное количество работ сегодня посвящено отдельным диаспорным группам: русским в ближнем и дальнем зарубежье, а также национальным меньшинствам постсоветского пространства, находящимся в пределах Российской Федерации. Но слишком общее толкование термина «диаспора», применяемое ко всем национальным меньшинствам, привело к отсутствию общего понятийного аппарата.
В результате не только многие аспекты положения и развития современных диаспор рассматривались и оценивались по-разному, но и сама дефиниция диаспоры трактовалась в зависимости от того, к какому национальному меньшинству она была адресована.
Исследования социологов, этнографов, философов, правоведов, политологов, психологов в основном группируются вокруг таких проблем диаспоры, как методологическая база, дефиниции понятия, критерии диаспоральности, типология диаспор, перспективы развития и т. д.
Существующие разработки по проблеме диаспоры можно разделить на следующие группы. Первая группа — это теоретико-методологические труды, заложившие основу для исследований данной проблемы. Следует иметь в виду, что в отечественной литературе проблема диаспоры всегда шла на базе разрабатываемой теории этноса. Эта теория нашла глубокую научную разработку в 1960-1980-х годах в трудах Ю.В. Бромлея11, Л.Н. Гумилева12 и др. В то же время проблема диаспоры в качестве отдельного вопроса не рассматривалась.
Однако основополагающие труды ученых в этой области заложили теоретические основы для исследования разнообразных этносоциальных общностей13.
В частности, исследователями (особенно Ю.В. Бромлеем) была дана подробная классификация этнических общностей, указаны их признаки и особенности. Последующие поколения ученых — Р.Г. Абдулатипов, И.В. Арутюнян, Л.М. Дробижева, Т.А. Полоскова, В.А. Тишков в 1980-1990-е годы приступили непосредственно к исследованию проблемы диаспор, уделяя особое внимание вопросам их политико-правого статуса, роли и места во внешне и внутреннеполитической жизни государств. Данные работы известны в качестве классических примеров использования приемов социологического исследования в проблеме диаспор.
Вторую группу составляют исследования, посвященные разработке различных аспектов и конкретных особенностей диаспоры как специфического этносоциального феномена14. Первым теоретическим исследованием об источниках 8
Статьи и сообщения
формирования, критериях самоорганизации диаспоры в отечественной литературе стала работа Т.С. Иларионовой «Этническая группа: генезис и проблемы самоидентификации (теория диаспоры)»15. Как весьма содержательную, следует также отметить монографию З.И. Левина «Менталитет диаспоры»16, который в основу функционирования диаспоры положил принцип системного и социокультурного анализа. Особого внимания заслуживает работа Ж.Т. Тощенко в соавторстве с Т.И. Чаптыковой «Диаспора как объект социологического анализа»17. Это наиболее ценная в теоретическом плане обобщающая публикация по данной проблеме. Авторы внесли значительный вклад в изучении диаспоры: определили ее типологию, функции, особенности и др.
Третью группу исследований проблемы диаспоры составляют многочисленные статьи, опубликованные в научных журналах, а также сборниках конференций и других периодических изданиях, посвященных вопросам диаспоры, в которых освещены, главным образом, региональные аспекты проблемы18.
Большое значение имеет издание с 1999 года журнала «Диаспоры», являющегося сосредоточением научно-исследовательской мысли и «копилкой» разрабатываемых вопросов по данной проблеме. Таким образом, за последние годы в отечественной литературе было издано значительное число работ о диаспорах, что свидетельствует о получении значительной научной информации по названной проблеме. Однако надо признать, что в разработке данной научной темы продолжают оставаться не до конца раскрытые и спорные вопросы. Так, к сожалению, приходится констатировать тот факт, что в научной литературе, в зарубежной и отечественной, не существует единой трактовки данного феномена.
Мы уже установили, что термин «диаспора» имеет греческое происхождение (diaspora) и обозначает рассеяние, пребывание определенной части народа вне страны его происхождения. С хронологической точки зрения появление диаспор восходит к событиям VI в. до н. э., когда вавилонский правитель Навуходоносор II после завоевания Палестины насильно переселил евреев в Вавилонию, где они жили до завоевания персидским царем Киром.
Поэтому первоначально этот термин применялся к иудеям и евреям. Впоследствии понятие диаспора стало применяться ко всем этническим группам, которые по этим или иным причинам были оторваны от своего народа и продолжали не просто жить, но и сохраняться как особая этническая общность.
Такому пониманию соответствует известное определение, данное Валкером Коннором, усматривающим в диаспоре «ту часть народа, которая живет вне
Среди множества существующих определений и мнений о диаспоре К.С. Гаджиев и Э.Г. Соловьева выделяют два наиболее общих направления, которые, по их мнению, вбирают в себя все многообразие исследовательских подходов. Во-первых, диаспора — это полемическая категория, широко употребляемая в публицистике и даже научных дискуссиях, но не имеющая качества 20
А. Милитарев в журнале «Диаспора» в этой связи подчеркивает: «Термин этот никакого универсального содержания не имеет и термином, строго говоря, не является»21. Следовательно, сторонники этого подхода не углубляются в терминологические нюансы, а ограничиваются его лингвистической версией. 9
Сторонники другого направления, наоборот, по мнению авторов, придерживаются терминологической определенности, пытаясь дать исчерпывающее определение феномена, сталкиваются с двоякими последствиями.
Смысловые рамки понятия «диаспора», либо все расширяются, включая новые аспекты, либо на фоне научного поиска происходит постоянное уточнение понятия. В результате понятие усложняется, «обрастает множеством дополнительных условий, а ее универсальный характер безвозвратно теряется»22. И как следствие, сторонники обоих подходов, рассматривая понятие диаспоры как социального феномена, вступают в противоречие с научным подходом.
Т. Полоскова также подчеркивает, что в современной научной литературе отсутствует четкая дефиниция понятия «диаспора», несмотря на широкое использование этого термина, что дает основание обозначить ее «неидентифицированную определенность»23. Большинство исследователей — И.П. Иваненко, Т.С. Илларионова, А.В. Кушхабиев, Ли Квангю, О.В. Котов, полагают, что диаспора — это часть этноса, проживающая за пределами своего национального государства.
Некоторые авторы расширительно трактуют понятие диаспор и относят к ним также этнические общности, проживающие в едином государстве, но за пределами своей «титульной» республики (С.В. Соколовский, Г.В. Старовойтова, И.Г. Петров, В.П. Иванов). Ж. Тощенко и Т. Чаптыкова, например, относят к диаспорам народы, проживающие в России, но за пределами их «титульных» республик: чуваши, удмурты, чеченцы и другие24.
А.С. Балезин и Ю.В. Бромлей предлагают рассматривать понятие диаспоры как тождественное понятию субэтноса, под которым подразумевается «территориальные части народа или нации, отличающиеся локальной спецификой разговорного языка, культуры и быта, имеющие как бы двойственное самосознание, и возникающие, когда мигрирующие части этноса попадают в разную природную
среду, взаимодействуют с различными этносами. » .
Подобные дефиниции, по сути, тождественны понятию этнической группы, т. е. диаспора определяется как часть народа, проживающая за пределами страны своего происхождения, имеющая общие этнические корни и духовные ценности. Но современные реалии этносоциального и этнополитического процесса приводят к расширенному употреблению термина, что опять же приводит к его универсальности и вместе с тем неопределенности.
Так, В. Дятлов указывает на то, что первоначальное значение термина «диаспора» расширяется, включая все новые смыслы, зачастую отличающиеся друг от друга и от породившей термин ситуации .
И, наконец, разрабатывая явление диаспоры как научную дефиницию и социальную реальность, все выше перечисленные исследователи, выдвигая разнообразные гипотезы и концепции, дают возможность для дальнейшей полемики и субъективных интерпретаций.
Понятие «диаспора» довольно часто рассматривают в тесной взаимосвязи с такими понятиями как «нация», «этнос» и «национально-этническое меньшинство». Именно с таким подходом связано предложение М.А. Аствацатуровой рассматривать диаспору в рамках инструментализма и конструктивизма.
Инструментализм учитывает ассимиляционные процессы, с одной стороны, а с другой рассматривает этничность как средство достижения групповых целей (Дж. Девис, Н. Глезер, Д. Мойнихан, М. Губогло, Л. Дробижева, В. Ядов и др.).
Статьи и сообщения
Принадлежность к диаспоре, т. е. к переселенческому национальному меньшинству, определяется не только на основе «прирожденной этничности», но и во многом зависит от сознательного самоопределения.
Подобный подход позволяет в большей степени объяснить формальную подвижность диаспоры (как результат перемещений в пространстве и времени) и сущностную подвижность (как результат включения диаспоры в иноэтническое, инокультурное окружение).
Конструктивистский метод отвечает некоторым особенностям и потребностям диаспоры в силу подвижности самой переселенческой группы, среди некоторых характеристик которой являются численность, уровень этнической дистанции, степень компактности или дисперсности и т. д.
Таким образом, эффективность обоих подходов безусловна, так как сочетание конструктивистского и инструменталистского подчеркивает «значимость такой интеграции с точки зрения социологе-феменологического подхода к этничности,
которая предполагает двойственность мира личности» .
Подобное многообразие толкований термина «диаспора», позволяет сделать следующее заключение, что диаспора — это, с одной стороны, процесс рассеивания того или иного этноса за пределами исторической родины. С другой, это явление в виде устойчивой совокупности людей единого этнического происхождения, характеризующееся наличием и сохранением собственной стратегии взаимоотношений с государством проживания и исторической родиной, имеющая свои основные и важные характеристики национальной самобытности своего народа (язык, культура, сознание), сохраняет их, поддерживает и содействует их развитию, а также активно функционирует в общественных, национально-культурных и политических движениях.
И, как подчеркивают Ж. Тощенко и Т. Чаптыкова, «нельзя отнести к диаспоре любую группу лиц определенной национальности, если у них нет внутреннего импульса и потребности к самосохранению»28. Не менее интересным является убеждение С.А. Арутюнова в том, что диаспора — это не только и не столько состояние, диаспора — это процесс развития от «еще не диаспоры» через «собственно
диаспору» к «уже не диаспоре» .
Одной из итоговых работ в осмыслении понятия диаспоры можно считать докторскую диссертацию Т.В. Полосковой30. В ней она делает следующие выводы:
1. Диаспора — это этнокультурный и этнополитический феномен, возникающий на основе этнических групп, проживающих за пределами «титульного» государства и обладающих рядом признаков, к которым относятся: множественная этническая самоидентификация, предполагающая наличие этнокультурной связи и со страной проживания, и с этнической родиной; создание институтов, призванных обеспечить сохранение и развитие диаспоры, в том числе международного характера; существование стратегии взаимодействия с государственными институтами как страны проживания, так и «титульного» государства.
2. Усиление взаимосвязи современных государств ведет к глобализации диаспоральной формы существования общества и возрастанию влияния диаспор на внутреннюю политику государств и систему международных связей.
3. Эволюция современных диаспор имеет ряд общих и особенных черт. Большинство диаспор, возникнув в результате социальных катаклизмов, прохо-
дят в своем развитии три стадии: период становления; период собственно диас-порального развития; период угасания либо трансформации. Особенное обусловлено совокупностью следующих факторов: социально-экономической ситуацией в стране проживания диаспоры; этнической политикой; близостью или «отдаленностью» культур страны проживания и диаспоры; вхождением диаспоры в качестве подсистемы в «мировую» диаспору (либо отсутствием этого фактора); потенциалом (социальным, экономическим, культурным, институциональным) диаспоры.
На основе такого критерия, как место в системе международных отношений, Т.В. Полоскова дает следующую типологизацию диаспор: «мировые» диаспоры, оказывающие влияние на развитие системы международных отношений и политику ведущих государств; диаспоры, чье влияние ограничивается региональными системами, отдельной группой стран; диаспоры, имеющие значение для двусторонних отношений.
К типологообразующим признакам, характеризующим «мировые» диаспоры, следует относить ареал расселения; количественный потенциал диаспоры, предполагающий наличие некой критической массы, ниже которой существование диаспоры в качестве «мировой» становится проблематичным; политический, экономический и культурный потенциал, позволяющий оказывать влияние не только на политику и экономику отдельных стран, но и на развитие международных отношений; осознание себя в качестве «мировой» диаспоры; наличие международных диаспоральных объединений (Всемирный еврейский конгресс; Всемирный конгресс русских организаций и т. п.).
По мнению Т.В. Полосковой, историческая ситуация, в которой происходит развитие «новых» диаспор, характеризуется рядом признаков: их возникновение обусловлено распадом государственных образований и ростом миграционных потоков (необходимо отметить глобальный характер этих процессов, получивших распространение, практически, во всех регионах мира); развитие «новых» диаспор происходит в условиях этнократии, что несет в себе конфликтогенный потенциал.
Исследователи не только выделяют различные типы диаспор, но и предпринимают попытки классифицировать их. Так, С.А. Арутюнов и С.Я. Козлов различают диаспоры по времени их образования. В группу старых диаспор они включают те, которые существовали со времен древности или Средневековья: это еврейские, греческие, армянские диаспоры в странах Европы и Западной Азии, китайские и индийские в странах Юго-Восточной Азии. Относительно молодыми авторы считают турецкие, польские, алжирские, марокканские, корейские, японские диаспоры; совсем новыми — диаспоры, формируемые гастарбайтерами (выходцами из Палестины, Индии, Пакистана, Кореи) в нефтяных государствах Персидского залива и Аравийского полуострова с начала 1970-х годов31.
Р. Брубейкер ввел в научный оборот новое понятие — «диаспоры катаклизма». Появление таких диаспор он связывает с дезинтеграцией и распадом крупных государственных образований, приводящих к изменению политических границ. Главной идеей, положенной Р. Брубейкером в основу выделения «диаспор катаклизма», служит не перемещение людей через границы, а движение самих границ. «Диаспоры катаклизма», в отличие от уже знакомых исторических или трудовых диаспор, возникают мгновенно, в результате резкого изменения
Статьи и сообщения
политического устройства, вопреки желанию людей. Они более компактны по сравнению с трудовыми диаспорами, имеющими тенденцию быть рассеянными в пространстве и слабо укорененными в принимающих странах32 .
Уорвик Р. Коэн выделяет четыре типа диаспор: диаспоры-жертвы (еврейская, африканские, армянская, палестинская), трудовые диаспоры (индийская), торговые (китайская) и имперские (британская, французская, испанская, португальская)33 .
Дж. Армстронг при классификации диаспор исходит из характера их взаимодействия с мультиэтничным государством, в котором они обосновались. Он выделяет два типа диаспор: «мобилизованные» и «пролетарские». «Мобилизованные» диаспоры имеют длительную и сложную историю, они складывались веками. Эти диаспоры обладают способностью к социальной адаптации и потому глубоко укоренились в принявшее их общество. К категории «мобилизованных» диаспор Дж. Армстронг относит, прежде всего, еврейскую диаспору (он называет ее архетипичной, т. е. истинной, первоначальной диаспорой) и армянскую. «Пролетарские» диаспоры — это молодые, возникшие недавно этнические сообщества. Дж. Армстронг считает их «неудачным продуктом современной политики»34.
Г. Шеффер выделяет следующие типы диаспор:
i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
— диаспоры с глубокими историческими корнями (сюда относятся армянская, еврейская и китайская);
— «дремлющие» диаспоры (американцы в Европе и в Азии и скандинавы в США);
— «молодые» диаспоры (их образуют греки, поляки и турки);
— «зарождающиеся», то есть находящиеся лишь в начальной стадии своего становления (их только начинают формировать корейцы, филиппинцы, а также русские в бывших советских республиках);
— «бездомные», то есть не имеющие «своего» государства (в эту категорию попадают диаспоры курдов, палестинцев и цыган);
— «этнонациональные» — самый распространенный тип диаспор. Их характерная особенность в том, что они чувствуют за спиной незримое присутствие «своего» государства;
— диаспоры «рассеянные» и диаспоры, живущие компактно .
Очень интересна детально разработанная типология, предложенная В.Д. Попковым. Он классифицирует диаспоры на основе восьми критериев.
1. Общность исторической судьбы. По этому критерию выделяются два типа: 1) диаспорные образования, члены которых проживают на территории своего бывшего государства, но за пределами отделившейся страны исхода (например, армянские или азербайджанские диаспоры в России, русские (и «русскоязычные») общины в государствах Средней Азии); 2) диаспорные образования, члены которых ранее не были связаны с территорией нового проживания единым правовым, языковым полем и никогда не являлись частью единого государства (сюда относится большинство ныне существующих диаспор — например, армяне в США или во Франции, турки в Германии и др.).
2. Юридический статус. Этот критерий также позволяет разделить все диаспоры на два типа: 1) общины, члены которых обладают официальным юридическим статусом, необходимым для легального пребывания на территории принимающего региона (сюда относится статус гражданина страны поселения, вид на жительство, статус беженца и т. д.); 2) общины, члены которых находятся
на территории принимающей страны преимущественно нелегально и не имеют официальных документов, регламентирующих их пребывание (В.Д. Попков подчеркивает, что данное разделение довольно условно, поскольку практически каждая диаспорная община включает в себя как лиц с признанным юридическим статусом, так и нелегалов).
3. Обстоятельства появления диаспор. Здесь возможны два случая. Первый связан с миграцией. Группы людей пересекают государственные границы и перемещаются из одного региона в другой, в результате возникают новые диаспорные общины либо пополняются уже существующие. Второй случай предполагает перемещение самих границ: та или иная группа остается на месте и, оказавшись «вдруг» в положении этнического меньшинства, вынужденно формирует диаспорную общину (наиболее ярким примером могут служить русские в бывших республиках Советского Союза).
4. Характер мотивации к переселению. В соответствии с этим критерием диаспорные образования делятся на: 1) возникшие в результате добровольного перемещения людей, движимых, например, экономическими мотивами (таковыми является большинство «новых» диаспорных общин в странах ЕС, например, турки или поляки в Германии); 2) сформировавшиеся в результате «выдавливания» членов данной этнической группы с исходной территории вследствие различного рода социальных, политических изменений или природных катаклизмов (в эту категорию попадает большинство классических диаспор, возникших в результате принуждения к переселению, а также русская эмиграция первой и второй волн).
5. Характер пребывания на территории региона поселения. По этому критерию диаспоры делятся на три типа: 1) общины, члены которых ориентированы на постоянное нахождение на новой территории, то есть на оседлость и получение гражданства страны поселения; 2) общины, члены которых склонны рассматривать регион нового поселения как транзитную область, откуда должно следовать продолжение миграции или возвращение в страну исхода; 3) общины, члены которых настроены на непрерывную миграцию между страной исхода и регионом нового поселения (сюда следует отнести, например, значительную часть азербайджанцев в России, ориентированных на челночную миграцию).
6. Наличие «базы» в регионе нового поселения. Здесь выделяются два типа: 1) диаспорные образования, члены которых длительное время проживают (или проживали) на территории региона поселения, исторически связаны с местом нового проживания и уже имеют опыт взаимодействия с его культурой и обществом. Такие диаспоры отличаются наличием сложившихся сетей коммуникаций, обладают высоким уровнем организации и экономическим капиталом (типичными примерами являются еврейские или армянские диаспоры на территории России); 2) диаспорные общины, возникшие в относительно недавнее время и не имеющие опыта взаимодействия с культурой и обществом принимающего региона (сюда относятся «новые», или «современные» диаспоры — такие, например, как турки в Германии или афганцы в России).
7. «Культурная схожесть» с принимающим населением. Данный критерий предполагает разделение на три типа: 1) общины с близкой культурной дистанцией (например, украинские общины в России, азербайджанские общины в Турции, афганские общины в Иране); 2) общины со средней культурной дистанцией
Статьи и сообщения
(например, русские общины в Германии или армянские общины в России); 3) общины с дальней культурной дистанцией по отношению к населению принимающего региона (например, афганские общины в России или турецкие общины в Германии).
8. Наличие государственных образований на территории страны исхода. Данный критерий предполагает разделение диаспорных общин на три типа: 1) диаспорные общины, члены которых имеют свое государство, историческую родину, куда они могут вернуться добровольно либо быть высланы властями региона нового поселения; 2) «безгосударственные» диаспоры, члены которых не имеют официально признанного государства, на поддержку которого могли бы рассчитывать (сюда относятся, например, цыгане, палестинцы, до 1947 г. — евреи)36.
Приведенная типология показывает, сколь сложным и неоднозначным является феномен диаспоры. Неудивительно поэтому, что ни одному исследователю до сих пор не удалось дать определение, более или менее устраивающее всех. Как справедливо отмечает А.Ю. Милитарев, «в современной литературе термин этот достаточно произвольно применяется к самым разным процессам и явлениям с вкладыванием в него того смысла, который считает нужным придать ему тот или иной автор или научная школа» .
Несмотря на широкий диапазон мнений, с определенной долей условности можно выделить три основных подхода к исследованию феномена диаспоры: социологический, политический и этнический.
Сторонники «социологического» подхода, получающего в последнее время все большее распространение, важнейшим условием, дающим право этническим и религиозным группам, проживающим за пределами своей родины, именоваться диаспорой, называют наличие в них социальных институтов. Методология этого подхода хорошо прослеживается в статье Ж.Т. Тощенко и Т.И. Чаптыковой «Диаспора как объект социологического исследования»38. Хотя эта статья появилась еще в 1996 г., почти все авторы, затрагивающие в своих работах проблему диаспоры, до сих пор ссылаются на нее.
Сторонники «политического» подхода рассматривают диаспору как политическое явление. Основной акцент они делают на таких понятиях, как «родина» и «политическая граница», поскольку в их интерпретации диаспорами считаются лишь те этнические рассеяния, которые находятся за пределами государства исхода.
Среди российских ученых наиболее ярким сторонником политического подхода является директор Института этнологии РАН, академик В.А. Тишков. По его мнению, «чаще всего употребляемое, хрестоматийное понятие «диаспора», используемое для обозначения «совокупности населения определенной этнической или религиозной принадлежности, которое проживает в стране или районе нового расселения», равно как и более сложные дефиниции, встречающиеся в отечественной литературе, малоудовлетворительны, ибо имеют ряд серьез-
Активным критиком концепции В.А. Тишкова является Ю.И. Семенов. В.А. Тишков, по мнению Ю.И. Семенова, при определении сущности «диаспоры» переоценивает значимость понятия «родина», которое разными учеными трактуется далеко неодинаково. «Сконцентрировав свое внимание на политической стороне диаспоры, В.А. Тишков в конечном счете пришел к выводу, что
диаспора — суть явление только политическое, — отмечает Ю. И. Семенов. Это не значит, что он совсем не заметил диаспоры как этнического явления. Однако чисто этнической, неорганизованной диаспоре он отказал в праве называться
диаспорой. Он назвал ее просто «миграцией» .
Ю.И. Семенов не согласен с таким подходом. Он считает, что диаспора — явление в своей основе, прежде всего этническое. Этнос, или этническую общность он определяет как «совокупность людей, которые имеют общую культуру, говорят, как правило, на одном языке и осознают как свою общность, так и свое отличие от членов других таких же человеческих групп»41. Ю.И. Семенов убежден, что «по-настоящему разобраться в проблеме диаспоры невозможно, если не выявить отношения диаспоры и этноса, этноса и общества, и, наконец, этноса, нации и общества»42.
В последние годы ученые, занимающиеся изучением проблем, связанных с диаспоральными процессами, все чаще говорят о «размывании привычных представлений о диаспоре» и о появлении у современных диаспор качественно новой черты — транснациональности. Как отмечает А.С. Ким, современные диаспоры — это «особые социальные группы, чья идентичность не определяется каким-либо конкретным территориальным образованием; масштабы их распространения позволяют говорить о том, что явление диаспоральности приобрело уже транснациональный характер» .
Диаспорам не грозит исчезновение, подчеркивает Г. Шеффер. Напротив, в условиях глобализации в различных государствах, вероятно, начнут возникать новые иммигрантские сообщества, а численность старых будет увеличиваться. Соответственно, следует ожидать укрепления диаспоральных организаций и трансграничных сетей поддержки, а все большая политизированность лидеров и рядовых членов диаспор будет способствовать еще более активному их участию в куль-
турной, экономической и политической жизни принявших их обществ» .
Итак, развернувшаяся в научном сообществе дискуссия по вопросу об определении понятия «диаспора» прояснила позиции исследователей и наглядно продемонстрировала, как велики различия между ними в понимании столь сложного и неоднозначного социально-культурного феномена. Свидетельством этого является и отсутствие единого общепринятого определения понятия «диаспора». А между тем потребность в таком определении ощущается довольно остро, причем не только теоретическая, но и практическая. Поскольку процесс диаспоризации углубляется и принимает все новые и новые формы, а роль диаспор и их влияние усиливаются, принимающие мигрантов страны стоят перед необходимостью разработки и проведения особой политики по отношению к этим новым этническим и культурным образованиям. Но такая политика вряд ли может быть эффективной, если отсутствует четкое определение самого «предмета», на который она направлена
1 Надель-Червинская М.А., Червинский П.П. Большой толковый сл оварь иностранных слов. Ростов-на-Дону, 1995. Т. 1. С. 42.
2 Милитарев А. О содержании термина «диаспора» и к выработке его определения // Диаспоры. 1999. № 2. С. 57.
3 Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. 1999. № 1; Дятлов В. Диаспора: экспансия термина в общественную практику современной России // Диаспоры. 2004. № 3. С. 126-138.
Статьи и сообщения
4 Козлов В.И. Диаспора // Свод этнографических понятий и терминов. М., 1986. С. 26.
5 Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. Сборник статей / Под ред. академика РАН Ю.А. Полякова и доктора исторических наук Г.Я. Тарле. Составитель Г.Я. Тарле. М., 2001. С. 4.
8 Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. М., 2001. С. 38.
9 Полоскова Т. Современные диаспоры: внутриполитические и международные проблемы. М., 2000. С. 18.
10 Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001.
11 Бромлей Ю.В. К типологии этнических общностей. Проблемы типологии в этнографии. М., 1979; Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1988.
12 Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989.
13 Абдулатипов Р.Г. Государственное регулирование национальной политики М., 2001; Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. М., 1998; Джунусов М.С. Нация как социально-этническая общность // Вопросы истории. 1976. № 4; Затеев В. И. Национальные отношения при социализме. Улан-Удэ, 1975; Полоскова Т. Современные диаспоры. Внутриполитический и международный аспекты. М., 1999; Тишков В.А. Политическая антропология // Российские исследования в гуманитарных науках. Lewiston, 2000. Т. 1 и др.
14 См.: Арутюнов С.А. Диаспора — это процесс // Этнографическое обозрение. 2000. № 2; Астваца-турова М. Северокавказские этнические сообщества Ставрополья: движение к диаспоре // Диаспора. 2001. № 1; Вишневский А.Г. Распад СССР: этнические миграции и проблема диаспор // Общественные науки современности. 2000. № 3; Иларионова Т.С. Этническая группа: генезис и проблемы самоидентификации (теория диаспоры). М., 1994; Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М., 1993; Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001; Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. 1996. № 12 и др.
15 Иларионова Т. С. Этническая группа: генезис и проблемы самоидентификации (теория диаспоры). М., 1994.
16 Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001.
17 Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. 1996. № 12.
18 Бредникова О., Паченков О. Азербайджанские торговцы в Петербурге: между «воображаемыми сообществами» и «первичными группами» // Диаспора. 2001. № 1; Буяхаев С. Этнические меньшинства в республике Бурятия // Российский этнограф. 1993. № 12; Гапеева А.В. Национальнокультурные центры как фактор стабильности межкультурных отношений в полиэтническом обществе: Дис. . канд. культурологии. Улан-Удэ, 2002; Остапенко Л., Субботина И. Проблемы социально-экономической адаптации выходцев из Закавказья в Москве // Диаспоры. 2001. № 1; Попков В. Как живется кавказцам в российской провинции? (на примере Калуги) // Диаспора. 2001. № 1; ХабенскаяЕ.О. Татары о татарском. М., 2000 и др.
19 Connor Walker. The impact of homelands upon diaspors // Modern Diasporas in International Politiks, London: Groom Helm. 1989. Р. 16.
20 Гаджиев К.С., Соловьева Э.Г. Диаспоры и разделенные народы на постсоветском пространстве. М., 2006. С. 5.
21 Милитарев А. О содержании понятия «диаспора» (К разработке дефиниции) // Диаспоры. 1999. № 12.С. 24.
22 Гаджиев К.С., Соловьева Э.Г. Диаспоры и разделенные народы на постсоветском пространстве. М., 2006. С. 124.
23 Полоскова Т. Современные диаспоры (внутриполитические и международные аспекты). М., 1999.
24 Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. 1996. № 12. С. 33.
25 Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М., 1998. С. 36-37.
26 Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. 1999. № 1. С. 230.
27 Жовтун Д.Т. Конфликтология. Межэтнические конфликты в структуре современного российского социума // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 1. С. 134, 137.
28 Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспоры как объект социологического исследования // Социс. 1996. № 12. С. 36.
29 Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. 1999. № 1. С. 21.
30 Полоскова Т.В. Диаспоры в системе международных связей: дисс. . доктора политических наук. Москва, 2000.
31 Арутюнов С.А., Козлов С.Я. Диаспоры: скрытая угроза или дополнительный ресурс // Независимая газета. 2005. 23 ноября.
32 Brubaker R. Accidental diasporas and external «homelands» in Central and Eastern Europe: Past a. present. Wien., 2000. Р. 19.
33 Cohen R. Global diasporas: An introduction // Global diasporas /Ed. by R. Cohen. Second edition. N. Y., 2008. Р. 31.
34 Armstrong J.A. Mobilized and proletarian diasporas // American political science review. Washington, 1976. Vol. 70. № 2. Р. 393.
35 Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры. М., 2003. № 1. С. 165.
36 Попков В.Д. Некоторые основания для типологии диаспор // Режим доступа: http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00- 0kongress. Дата обращения: 12.01. 2011.
37 Милитарев А.Ю. О содержании термина «диаспора» (к разработке дефиниции) // Диаспоры. М., 1999. № 1. С. 24.
38 Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. М., 1996. № 12. С. 33-42.
39 Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003. С. 435.
40 СеменовЮ. Этнос, нация, диаспора // Этнографическое обозрение. М., 2000. № 2. С. 64-74.
43 Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический аспект): Автореф. дисс. на соискание ученой степени д. полит. н. СПб., 2009.
44 Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры. М., 2003. № 1. С. 170.
«Издержки» российского колониального движения на Восток
(в трудах отечественных исследователей второй половины XIX века)
Бурная интеграция исламского мира в общемировые процессы, начавшаяся на рубеже XVIII-XIX веков, привела к вовлечению мусульманских стран в структуру международных политических и экономических связей, прогрессу научного мировоззрения и светского образования, привнесению новых технологий, а также элементов европейской культуры. За сто лет в жизни мусульман произошли столь существенные перемены, едва ли не сопоставимые со всем тысячелетним периодом предыдущего развития. Однако, колонизация наряду с прочими выгодами европейской цивилизации несла в жизнь покоренных народов массу негативных моментов, разрушающих основы их духовного, социокультурного строя.
По мнению Н.М. Ядринцева, «вторжение русских в Азию уничтожает прежние связи и отношения, повсюду происходит передвижение и разряжение сил, которое сопровождается разложением и катастрофами»1. «Издержки» этого движения вызывали опасения даже у явных апологетов российского колониализма. Н.И. Ильминский в 1887 г. озабоченно писал Победоносцеву: «Русские колонизаторы, на первых порах раскольники, наглые и злые, явились. с пренебрежением к инородцам. Со многих сторон приводилось мне слышать, что вообще великорусы — плохие колонизаторы: они всё норовят на даровое и на чужое, в религиозном отношении невежды, в нравственном — распущенные, в хозяй-